Борис и глеб история. Борис и глеб

У Владимира Святославича, крестившего Русь, было великое множество детей от нескольких жен. В этой запутанной истории обычно фигурируют четыре его сына: Святополк (иногда его называют племянником Владимира и сыном Ярополка), Ярослав, Борис и Глеб. Будучи сыновьями разных матерей, они все же считались единокровными братьями, а посему после смерти великого князя между его наследниками развернулась нешуточная борьба за власть.

В 1015 году скончался Владимир. Междоусобицы начали назревать еще при его жизни: Святополк планировал свергнуть отца и захватить власть, однако заговор вовремя был раскрыт, и непокорный сын отправился в заточение. Незадолго до смерти отца демонстрировать строптивый характер начал и Ярослав. Он наотрез отказался перечислять в Киев дань и церковную десятину. Владимир хотел было проучить и этого сына, однако не успел — умер прежде, чем успел выдвинуться в сторону Новгорода. Когда душа киевского князя отправилась в мир иной, его приближенные предпочли временно не обнародовать эту информацию. Для начала они намеревались сообщить о смерти отца Борису — очень уж киевляне не хотели видеть в роли князя Святополка, который находился в то время в городе и в суете мог бы узурпировать власть. Да и сам Владимир желал, чтобы после его смерти престол занял Борис. Усопшего крестителя Руси тайком отвезли в Десятинную церковь, где и захоронили.

Святые Борис и Глеб на корабле. Иван Билибин

Однако Святополка провести не удалось — он быстро сориентировался в сложившейся ситуации и провозгласил себя великим князем. Возмущенная дружина Бориса роптала и призывала выдвинуться в Киев, дабы проучить Святополка, но Борис — недаром будущий святой — ни в какую не хотел воевать с собственным братом, считая подобные поступки кощунственными. Отчаявшиеся дружинники покинули князя, и Борис остался практически один.

Святополк же пацифистских позиций младшего брата не разделял. Он понимал, что Борис — любимец народа — является его серьезным соперником. Князь, впоследствии прозванный Окаянным, отправил своих людей навстречу Борису. Они подобрались к шатру Бориса, когда тот молился. Дождавшись момента, когда жертва закончит молитву и ляжет спать, убийцы проникли в шатер и закололи Бориса, а также его слугу Георгия, бросившегося на защиту князя. Тело брата необходимо было доставить Святополку. Когда Бориса привезли в Киев, выяснилось, что тот еще дышит, и Святополк приказал завершить начатое.

Затем Святополк вспомнил о Глебе, единоутробном брате Бориса. Опасаясь с его стороны мести за близкого человека, узурпатор пригласил Глеба в Киев. Юноша уже знал о смерти отца и гибели брата — его предупредил Ярослав, — однако, покорившись божьей воле, все равно отправился в «мать городов русских» и разделил участь Бориса. Но и Святополку не пришлось править долго: уже в 1019 году киевский престол окончательно занял Ярослав.

Строительство Борисоглебского храма в Вышгороде и перенесение мощей братьев

Такова общепринятая версия, описанная в «Повести временных лет». Однако существует гипотеза, нашедшая немало сторонников среди ученых, согласно которой приказал убить братьев вовсе не Святополк, а Ярослав, вошедший в историю как мудрый правитель и вообще по всем параметрам положительный князь. Он также мечтал о титуле киевского князя и впоследствии его добился. У него было даже больше причин убить Бориса и Глеба: когда Святополк провозгласил себя владыкой Киева, князья-мученики заявили, что будут «чтить его как отца своего». Другие же братья — например, Брячислав, Мстислав — законность правления Святополка не признавали. Получается, что Борис и Глеб были союзниками Святополка, следовательно, убивать их не было резона.

В первой половине XIX века Осип Иванович Сенковский, известный редактор и знаток нескольких иностранных языков, перевел на русский скандинавскую «Сагу об Эймунде». В тексте обнаружились сведения о том, что Ярослав нанял варяга Эймунда и его дружину. Поразмыслив о целях этого предприятия, исследователи пришли к выводу, что наемники нужны были как раз для убийства Бориса и Глеба.

Также доказано, что эпизод, описывающий гибель братьев, был вставлен в «Повесть временных лет» позже — возможно, во время правления Ярослава. Вполне вероятно, что князь хотел не почтить память убитых Бориса и Глеба, а переписать историю и переложить ответственность на своего свергнутого брата Святополка.

БОРИС И ГЛЕБ (в крещении Роман и Давид) (?—1015), русские князья, младшие сыновья Владимира Святославича, первые по времени канонизации русские святые. Из династии Рюриковичей. Скорее всего, были сыновьями киевского князя от «болгарыни», хотя, на основании косвенных данных, неоднократно высказывалось предположение, что Борис и Глеб были сыновьями Владимира Святославича от брака с византийской царевной Анной. Судя по именам Бориса и Глеба, версия о болгарском происхождении их матери заслуживает предпочтения. Согласно «Сказанию о Борисе и Глебе» (11 век) и «Повести временных лет», при жизни отца Борис занимал княжеский стол в Ростове, а Глеб - в Муроме. Однако в «Чтении о житии Бориса и Глеба» (11 век) местом княжения Бориса назван Владимир-Волынский, где он обосновался после женитьбы, а Глеб, согласно этому источнику, находился по малолетству при отце в Киеве. Сделать решительный выбор в пользу той или иной версии затруднительно. Возможно, в последние годы своего правления (около 1012-1013 годов) Владимир Святославич планировал передать киевский стол Борису, что означало бы коренную ломку традиционного порядка столонаследия. Отчасти это подтверждается тем, что тогда он держал Бориса при себе. Подобное решение Владимира Святославича могло объясняться царским происхождением Бориса. Однако планы киевского князя натолкнулись в 1013-14 годах на активное противодействие его старших сыновей - приёмного Святополка Владимировича и родного Ярослава Владимировича. После кончины Владимира Святославича (15.7.1015) киевский стол по праву старшинства занял Святополк. Борис узнал об этом, когда возвращался во главе отцовской дружины из похода на печенегов. Дружинники предложили Борису поддержать его в борьбе за киевский стол, однако он отказался, после чего большую часть дружины покинула его. По данным житийных источников, Борис и его дружинники были убиты в воскресенье 24 июля в стане Бориса в урочище Альта (Алта, Алто, Л то, Льто) (дата и место вызывают некоторые сомнения). Его тело было доставлено в Вышгород и погребено у церкви Святого Василия.

Глеб был убит 5.9.1015 близ устья реки Смядынь, у Смоленска. По разным данным, либо его обманом вызвали из Мурома, либо он бежал из Киева на север, и был настигнут убийцами. Его тело похоронили на месте гибели. Через некоторое время (возможно, в 1017 или 1020 году) по приказу киевского князя Ярослава Владимировича оно было найдено и перезахоронено рядом с останками Бориса в Вышгороде.

Некоторое время могилы Бориса и Глеба находились в забвении и небрежении. Вскоре церковь Святого Василия сгорела, но все иконы и богослужебную утварь удалось спасти, что было приписано заступничеству Бориса и Глеба. На месте сгоревшей церкви, по-видимому, во 2-й половине 1040-х годов, была выстроена новая пятиглавая деревянная церковь во имя Бориса и Глеба, которую освятили 24 июля, куда в тот же день перенесли мощи Бориса и Глеба. На этот день, к которому приурочивалось убиение Бориса, был установлен и ежегодный праздник святых Бориса и Глеба. 20.5.1072 состоялось перенесение мощей Бориса и Глеба в новую церковь, построенную киевским князем Изяславом Ярославичем. На 20 мая был установлен ещё один день поминовения Бориса и Глеба. В середине 1070-х годов Святослав Ярославич начал строить новый храм в Вышгороде, однако по окончании строительства (вероятно, в 1080-90-е годы) он рухнул. В 1112 году его восстановил на свои средства сын Святослава - князь Олег Святославич, после чего 2.5.1115 вновь состоялось перенесение мощей страстотерпцев, не уступавшее по торжественности событиям 1072 года. На этот день было также установлено празднование памяти Бориса и Глеба (в 15-16 веках оно окончательно вытеснило празднование 20 мая). Помимо мощей Бориса и Глеба в Вышгороде хранились и другие борисоглебские реликвии, в частности, меч Бориса, в 1155 году увезённый во Владимир князем Андреем Юрьевичем. Храм в Вышгороде был разрушен в 1240 году во время нашествия монголо-татар на Киев, тогда же были утрачены мощи князей.

С 11 века получило активное распространение храмостроительство в честь Бориса и Глеба. К началу 1070-х годов на местах их гибели были построены деревянные церкви, которые со временем сменились каменными: в 1117 году киевский князь Владимир Всеволодович заложил каменную церковь в урочище Альта, а в 1145 году его внук смоленский князь Ростислав Мстиславич - на Смядыни; почти сразу при них возникли монастыри (на Альте - ранее 1073 года, сожжён половцами в 1154 году; на Смядыни - не позднее 1138 года, существовал до начала 18 века). До 1123 года был построен Борисоглебский собор в Чернигове; каменные храмы появились в Рязани (вероятно, в 1120-30-е годы), Кидекше (около Суздаля, 1152 год), Полоцке (середина 12 века), Новгороде (ныне Великий Новгород; 1167-73 годы), Городне (современный Гродно; 1180-90-е годы) и др., при многих из них позднее сложились монастыри. Посвящение храмов и монастырей Бориса и Глеба не прекращалось и в последующее время (среди них - Борисоглебский монастырь в Торжке, Борисоглебский монастырь близ Ростова). На иконах в соответствии с традицией Борис изображается молодым, обычно с небольшой тёмной бородой и усами, а Глеб - юным, безбородым, с длинными локонами, ниспадающими на плечи. Борис и Глеб почитались как целители и как заступники Русской земли и небесные помощники русских князей.

Источн.: Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы имени П., 1916; Бугославский С. А. Укpaїнo-руські пам’ятки XI-XVIII вєка про князiв Бориса та Глiбa: (Poзвiдкa и текста). Київ, 1928; Успенский сборник XII— XIII века М., 1971; Полное собрание русских летописей. М., 1997-2000. Т. 1-3.

Лит. : Ильин Н. Н. Летописная статья 6523 года и ее

Святые страстотерпцы Борис и Глеб почитаются как заступники Русской земли. Им молятся о добрых нравах властей, об укреплении Православной веры и о преодолении неверия, избавлении от бед, голода, болезней, скорбей и внезапной смерти.
Этим святым молятся об укрощении всякой вражды и злобы между людьми. Благоверных князей просят также испросить у Господа для молящихся оставление грехов, единомыслие и здравие, сохранение от нашествия внешних врагов, внутренних междоусобиц и мужество перед лицом смертельной опасности.

Необходимо помнить, что иконы или святые не «специализируются» в каких-то конкретных областях. Будет правильно, когда человек обращается с верой в силу Божию, а не в силу этой иконы, этого святого или молитвы.
и .

ЖИТИЯ СВЯТЫХ БЛАГОВЕРНЫХ КНЯЗЕЙ-СТРАСТОТЕРПЦЕВ БОРИСА И ГЛЕБА

Святые благоверные князья-страстотерпцы Борис и Глеб (в святом Крещении - Роман и Давид) - первые русские святые, канонизированные как Русской, так и Константинопольской Церковью. Они были младшими сыновьями святого равноапостольного князя Владимира (+ 15 июля 1015).

Святой князь Владимир с сыновьями

У Владимира имелось двенадцать сыновей от разных жен. Старшие дети Владимира часто враждовали между собой, они были рождены еще во времена, когда князь пытался укрепить языческую веру. Святополк родился от гречанки, бывшей монахини, которую Владимир взял в жены после брата, который им был свергнут с престола. Ярослав родился от Рогнеды Полоцкой, у которой Владимир убил отца и братьев. А затем сама Рогнеда пыталась убить Владимира, приревновав к Анне Византийской.

Борис и Глеб родились позже, примерно в годы Крещения Руси. Их мать была из Волжской Булгарии. Они были воспитаны в христианском благочестии и любили друг друга. Борис был наречен в святом крещении Романом, Глеб - Давидом. Есть свидетельства о том, что Борис читал какую-нибудь книгу, обычно жития или мучения святых, то Глеб сидел рядом и внимательно слушал, и так пребывал Глеб неотступно возле брата, потому что был еще мал.

Когда сыновья стали взрослеть, Владимир поручил им управление территориями. Борису достался Ростов, а Глебу - Муром. Княжение Глеба в Муроме оказалось нелегким. Рассказывают, что муромские язычники не допустили его в свой город, и князю пришлось жить вне пределов городских стен, в пригороде.

Святой князь Борис

Князь Владимир любил Бориса более других своих сыновей, во многом доверялся ему и намеревался передать ему Киев и великое княжение. Борис был женат на Эгнес, датской принцессе и со временем уже прославился как храбрый и искусный воин.

Незадолго до своей смерти великий князь Владимир призвал Бориса в Киев и направил его с войском против печенегов. Вскоре после отъезда Бориса Владимир умер. Это случилось 15 июля 1015 года в сельце Берестовом, близ Киева.
В это время в столице оказался один Святополк, который воспользовался своим положением и самовольно захватил власть в Киеве, провозгласив себя Великим князем Киевским. Он задался целью скорее избавиться от братьев-соперников, пока те ничего не предприняли. Святополк решил скрыть смерть отца. Ночью по его приказу в княжеском тереме разобрали помост. Тело Владимира завернули в ковер и спустили на веревках на землю, а затем отвезли в Киев, в церковь Пресвятой Богородицы, где и похоронили, не воздав ему должных почестей.

Борис, тем временем, не найдя печенегов, повернул обратно к Киеву. Весть о смерти отца и вокняжении в Киеве Святополка застала его на берегу небольшой речки Альта. Дружина уговаривала его пойти в Киев и занять великокняжеский престол, но святой князь Борис, не желая междоусобной распри, распустил свое войско:

“Не подниму руки на брата своего, да еще на старшего меня, которого мне следует считать за отца!”

Услыхав это, дружина ушла от него. Так Борис остался на Альтинском поле лишь с немногими своими слугами.
Святополк послал Борису лживое послание с предложением дружбы: «Брат, хочу в любви с тобой жить, а к тому, что отец тебе дал, еще прибавлю!»

Убийство князя Бориса

Сам же, в тайне от всех, направил наёмных убийц, верных ему бояр Путша, Талеца, Еловита (или Еловича) и Ляшко убить Бориса.
Святого Бориса известили о таком вероломстве Святополка, но не стал скрываться и, подобно мученикам первых веков христианства, с готовностью встретил смерть. Убийцы настигли его, когда он молился за утреней в воскресный день 24 июля (старый стиль) 1015 года в своем шатре на берегу реки Альты. Словно дикие звери набросились они на святого и пронзили его тело. Любимый слуга Бориса, некий угрин (венгр) по имени Георгий, прикрыл его собою. Его тут же убили вместе с князем и отрубили голову, чтобы снять с шеи золотое украшение -гривну, которую когда-то в знак любви и отличия, князь подарил ему.
Однако святой Борис был еще жив. Выйдя из шатра, он стал горячо молиться, а потом обратился к убийцам:

«Подходите, братия, кончите службу свою, и да будет мир брату Святополку и вам».

В это время один из убийц пронзил его копьем. Тело его завернули в шатер, положили на телегу и повезли к Киеву. Есть версия, что в дороге Борис еще дышал и, узнав об этом, Святополк послал двух варягов прикончить его. Тогда один из них извлек меч и пронзил его в сердце. Тело Бориса привезли тайно в Вышгород и похоронили в церкви святого Василия. Ему было около 25 лет.

В живых еще оставался князь Муромский Глеб. Святополк решил хитростью заманить Глеба в Киев: Глебу отправили гонцов с просьбой приехать в Киев, так как отец тяжко болен (для чего Святополк и скрывал смерть отца). Глеб тотчас сел на коня и с малой дружиной помчался на зов. Но его настиг гонец от брата Ярослава:

«Не езжай в Киев: отец твой умер, а брат твой Борис убит Святополком!».

Глубоко скорбя, святой князь предпочел смерть, нежели войну с братом. Встреча Глеба с убийцами произошла в устье реки Смядыни, неподалеку от Смоленска. Он обратился к ним с трогательной мольбой пощадить «колос еще не созревший, соком беззлобия налитый».
Затем, вспомнив слова Господа, «что за имя Мое преданы будете братьями и родичами», вручил Ему свою душу. Малая дружина Глеба, увидев убийц, пала духом. Главарь, по прозвищу Горясер, глумясь, велел повару, бывшему при Глебе, зарезать князя. Тот, «именем Торчин, вынув нож, зарезал Глеба, как безвинного ягненка». Ему было около 19 лет. Тело его было брошено на берегу, и так лежало в безвестности, между двумя колодами.
Но ни зверь, ни птица не тронули его. Долго о нем никто не знал, но иногда в этом месте видели зажженные свечи, слышали церковное пение. Лишь через много лет, по повелению князя Ярослава, оно было перенесено в Вышгород и положено в церкви святого Василия рядом с Борисом. Позже Ярослав Мудрый построил на этом месте каменный пятиглавый Борисоглебский собор, который вскоре стал семейным храмом Ярославичей, святилищем их любви и верности, братского согласия и служения Отечеству.

Благоверные князья-страстотерпцы не захотели поднять руку на брата, но Господь Сам отомстил властолюбивому тирану:

«Мне отмщение и аз воздам» (Рим. 12:19).

Князь Ярослав, собрав войско из новгородцев и наемников-варягов, двинулся на Киев и изгнал Святополка из Руси.
Решающее сражение между ними состоялось в 1019 году на реке Альте - на том самом месте, где был убит святой князь Борис. По свидетельству летописцев, когда разгромленный Святополк бежал с поля брани, напала на него болезнь, так что ослабел он всем телом и не мог даже на коня сесть, и несли его на носилках. Святополк, названный русским народом Окаянным, бежал в Польшу и, подобно первому братоубийце Каину, нигде не находил себе покоя и пристанища и был объят таким страхом, что везде чудилось ему, что преследуют его, и он умер за пределами своего отечества, «в некоем пустынном месте». А от могилы его исходил смрад и зловоние. «С того времени, - пишет летописец, - затихла на Руси крамола».

У Владимира были и другие сыновья, погибшие в усобице. Святослав, князь Древлянский, был убит Святополком, но не причислен к лику святых, потому что включился в борьбу за власть и собирался привести венгерское войско на помощь. Другой брат — победитель Ярослав — с оружием в руках пошел на брата. Но он не проклят как Святополк. Недаром Ярослав имел прозвище Мудрый. Многолетними трудами, постройкой храмов, принятием законов заслужил он быть причисленным к благоверным князьям, являя собой образец выдающегося правителя.

С рациональной точки зрения смерть святых братьев кажется бессмысленной. Они не были даже мучениками за веру в подлинном смысле этого слова. (Церковь чтит их как страстотерпцев - этот чин святости, кстати, не известен византийцам).
Жизнь святых страстотерпцев была принесена в жертву главной христианской ценности - любви.

«Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец» (1 Ин. 4:20).

Они приняли смерть в знак беспредельной любви ко Христу, в подражание его крестной муке. В сознании русских людей своей мученической кончиной они как бы искупали грехи всей Русской земли, еще недавно прозябавшей в язычестве. Через их жития, писал выдающийся русский писатель и историк Г. П. Федотов, «образ кроткого и страдающего Спасителя вошел в сердце русского народа навеки как самая заветная его святыня».

Святые братья сделали то, что в те времена на Руси, привыкшей к кровной мести, было еще ново и непонятно, они показали: за зло нельзя воздавать злом даже под угрозой смерти.
Впечатление от их поступка было настолько велико, что вся земля признала их святыми. Это был переворот от языческого сознания (властолюбие и нажива) к христианству (достижение духовного и нравственного идеала).

Борис и Глеб были первыми святыми, канонизированными Русской Церковью. Даже их отец, князь Владимир, был причислен к лику святых намного позже. Их чтили в Константинополе, икона Бориса и Глеба была в константинопольской Софии. Их житие было включено даже в армянские Минеи (книги для чтения на каждый месяц). Прославляя святых, посвященное им сказание говорит, что стали они помощниками людей «всех земель».

Святые Борис и Глеб - особые покровители, защитники Русской земли. Их именем освобождались от уз невинные, а иногда и прекращались кровавые междоусобицы.

Известны многие случаи их явления в трудное для нашего Отечества время, например, - накануне сражения на Неве в 1240 году (когда св. Борис и Глеб явились в ладье, посреди гребцов, «одетых мглою», положив руки на плечи друг другу… «Брате Глебе, сказал Борис, вели грести, да поможем сроднику нашему Александру»), или накануне великой Куликовской битвы в 1380 году (когда святые братья явились в облаке, держа в руках свечи и обнаженные мечи, сказав воеводам татарским: «Кто вам велел истреблять отечество наше, от Господа нам дарованное?»

Имена Борис и Глеб так же, как Роман и Давид, были излюбленными во многих поколениях русских князей. Братья Олега Гориславича носили имена Роман (+ 1079), Глеб (+ 1078), Давыд (+ 1123), один из сыновей его носил имя Глеб (+ 1138). У Мономаха были сыновья Роман и Глеб, у Юрия Долгорукого — Борис и Глеб, у святого Ростислава Смоленского — Борис и Глеб, у святого Андрея Боголюбского — святой благоверный Глеб (+ 1174), у Всеволода Большое Гнездо — Борис и Глеб. Среди сыновей Всеслава Полоцкого (+ 1101) — полный набор «борисоглебских» имен: Роман, Глеб, Давид, Борис.

ВЕЛИЧАНИЕ БЛАГОВЕРНЫМ КНЯЗЬЯМ БОРИСУ И ГЛЕБУ, ВО СВЯТОМ КРЕЩЕНИИ РОМАНУ И ДАВИДУ

Велича́ем вас, страстоте́рпцы святи́и Бори́се и Гле́бе, и чтим честна́я страда́ния ва́ша, я́же за Христа́ претерпе́ли есте́.

ВИДЕОФИЛЬМ О СВЯТЫХ

Борис Владимирович (князь ростовский) Глеб Владимирович (князь муромский)

Истории Бориса и Глеба посвящены одни из первых памятников древнерусской литературы: «Сказание» Иакова Черноризца и «Чтение» Нестора Летописца. В честь братьев было построено множество храмов и монастырей.

Жизнеописание

Братья Борис и Глеб были младшими сыновьями киевского князя Владимира Святославича от его жены, в начальной Киевской летописи мать их названа «болгарыней», в других летописях она названа гречанкой (возможно, она была пленной наложницей), и единокровными братьями Святополка Окаянного и Ярослава Мудрого. Источники разделяют имена братьев: Борис и Глеб - имена, полученные при рождении, Роман и Давид - при крещении. Однако имя Борис к тому времени уже перестало быть языческим и могло использоваться для наречения при крещении (в X веке уже был канонизирован князь Борис I, крестивший Болгарию). Имя Глеб относится к языческим именам и известно по рассказу Иоакимовской летописи об убийстве Святославом Игоревичем своего брата Глеба за христианские убеждения. Около 987-989 гг. Борис получил от отца Ростов, а Глеб - Муром.

Гибель братьев

Оба брата, согласно общепринятой версии, были убиты Святополком Окаянным во время борьбы за власть.

Каноническая версия, известная, как из летописного материала, так и по древнерусским агиографическим сказаниям, рассказывает множество подробностей о гибели братьев. В 1015 году заболел отец братьев - великий князь Владимир Святославич, и Борис был призван в Киев. Вскоре по его прибытии стало известно о вторжении печенегов, и отец послал его с дружиною для отражения их набегов. Борис нигде не встретил печенегов и, возвращаясь обратно, остановился на реке Альте. Здесь он узнал о смерти отца и о занятии великокняжеского стола сводным братом Святополком. Дружина предложила идти на Киев и овладеть престолом, но Борис не хотел нарушать святости родовых отношений и с негодованием отверг это предложение, вследствие чего дружинники отца покинули его и он остался с одними своими отроками.

Между тем Святополк, который, извещая Бориса о смерти отца, предлагал быть с ним в любви и увеличить его удел, хотел убийством сыновей Владимира (сам он должен считаться сыном Ярополка, так как его мать, которую Владимир отнял у своего брата, была в тот момент беременна - поэтому его называют то сыном Владимиру, то племянником) устранить соперников по обладанию княжеством. Святополк отправил Путшу и вышегородских бояр для убийства брата - так как симпатии к Борису народа и дружины делали его опасным соперником. Путша с товарищами пришёл на Альту, к шатру Бориса, ночью на 24 (30) июля; услыхав пение псалмов, доносившееся из шатра, Путша решился дождаться, пока Борис ляжет спать. Как только Борис, вдвойне опечаленный и смертью отца и слухами о злодейском намерении брата, окончил молитву и лёг спать, ворвались убийцы и копьями пронзили Бориса и его слугу венгра Георгия, пытавшегося защитить господина собственным телом.

Ещё дышавшего Бориса убийцы завернули в шатёрное полотно и повезли. Святополк, узнав что он ещё жив, послал двух варягов убить его, что те и сделали, пронзив его мечом в сердце. Тело Бориса тайно было привезено в Вышгород и там погребено у церкви Святого Василия. Борису было около 25 лет.

После убийства Бориса Святополк позвал в Киев Глеба, опасаясь, что будучи с убитым Борисом не только единокровным, но и единоутробным братом, тот может стать мстителем. Когда Глеб остановился возле Смоленска, он получил от четвёртого брата - Ярослава Мудрого известие о смерти отца, о занятии Киева Святополком, об убийстве им Бориса и о намерении убить и его, Глеба; при этом Ярослав советовал ему не ездить в Киев.

Как гласит житие, когда юный князь со слезами молился об отце и брате, явились посланные к нему Святополком и проявили явное намерение убить его. Сопровождавшие его отроки, по известиям летописей, приуныли, а по житиям святого князя им запрещено было употреблять в защиту его оружие. Горясер, стоявший во главе посланных Святополком, приказал зарезать князя его же повару, родом торчину. Убийство Глеба произошло 5 сентября 1015 года. Тело Глеба убийцы погребли «на пусте месте, на брези межи двемя колодами» (то есть в простом гробу, состоящем из двух выдолбленных брёвен). Е. Голубинский считает, что речь идёт о погребении тела непосредственно на месте убийства на берегу Днепра вниз от Смоленска в пяти верстах от города.

В 1019 году, когда Ярослав занял Киев, по его приказу тело Глеба было отыскано, привезено в Вышгород и погребено, вместе с телом Бориса, у церкви Святого Василия.

Дискуссия о достоверности общепринятой версии

Существует также версия, согласно которой в смерти Бориса на самом деле виноват не Святополк Окаянный, а «хороший» брат Ярослав Мудрый, позже замаскировавший своё участие. В 1834 году профессор Санкт-Петербургского университета Осип Сенковский, переведя на русский язык «Сагу об Эймунде» («Эймундова прядь»), обнаруживает там, что варяг Эймунд вместе с дружиной был нанят Ярославом Мудрым. В саге рассказывается, как конунг Ярислейф (Ярослав) сражается с конунгом Бурислейфом, причём в саге Бурислейфа лишают жизни варяги по распоряжению Ярислейфа. Одни исследователи предполагают под именем «Бурислейфа» Бориса, другие - польского короля Болеслава, которого сага путает с его союзником Святополком.

Затем некоторые исследователи на основании саги про Эймунда поддержали гипотезу, что смерть Бориса «дело рук» варягов, присланных Ярославом Мудрым в 1017 году, учитывая то, что, по летописям, и Ярослав, и Брячислав, и Мстислав отказались признать Святополка законным князем в Киеве. Лишь два брата - Борис и Глеб - заявили о своей верности новому киевскому князю и обязались «чтить его как отца своего», и для Святополка весьма странным было бы убивать своих союзников. До настоящего времени эта гипотеза имеет как своих сторонников, так и противников.

Также историографы и историки, начиная с С. М. Соловьёва предполагают, что повесть о смерти Бориса и Глеба явно вставлена в «Повесть временных лет» позже, иначе летописец не стал бы снова повторять о начале княжения Святополка в Киеве.

В древнерусской литературе

Святые Борис и Глеб - традиционные персонажи литературных произведений агиографического жанра, среди которых особое место занимает «Сказание о Борисе и Глебе», написанное в середине XI века в последние годы княжения Ярослава Мудрого. Позднее «Сказание» дополнилось описанием чудес святых («Сказание о чудесах»), написанных в 1089-1115 годы последовательно тремя авторами. Всего «Сказание о Борисе и Глебе» сохранилось более чем в 170-и списках, а возможным автором на основании изысканий митрополита Макария и М. П. Погодина считают Иакова Черноризца.

Существует также «Чтение о Борисе и Глебе», написанное преподобным Нестором Летописцем. По мнению ряда исследователей, «Чтение» было написано раньше «Сказания», созданного, по их версии, после 1115 года на основе «Чтения» и летописного материала.

В отношении рассказов об убийстве Бориса и Глеба в древнерусских летописях существует мнение, что все они до статьи 6580 (1072 год) являются более поздними вставками, сделанными не ранее перенесения мощей братьев, описанного в этой статье. Это связано как с началом зарождения культа святых братьев, так и с осмыслением в середине - третьей четверти XI века истории их смерти в контексте библейской заповеди «не убий» после отмены на Руси кровной мести.

С. М. Михеев полагает, что источником всех сочинений является варяжская легенда об убийстве Бориса, дополненная затем русским рассказом о гибели Глеба и о борьбе Ярослава со Святополком. На их основе была создана летописная повесть о Борисе и Глебе, а затем «Чтение» и «Сказание». По мнению А. А. Шахматова «Чтение» и «Сказание» являются результатом творческой переработки общего протографа, которым, по его мнению, является «Древнейший киевский летописный свод» второй четверти XI века.

Почитание

Канонизация

Борис и Глеб считаются первыми русскими святыми, однако точная дата их канонизации вызывает споры:

• по мнению А. А. Шахматова это связано с перенесения около 1020 года тела Глеба с берега реки Смядыни в Вышгород и его погребением у церкви Святого Василия;
• В. П. Васильев в своём сочинении «История канонизации русских святых» (1893 год) также связывает начало почитания с вышеуказанным фактом, но расширяет временные рамки канонизации до 1039 года, связывая её с киевским митрополитом Иоанном I;
• митрополит Макарий (Булгаков) считает, что почитание Бориса и Глеба началось после постройки в 1021 году в Вышгороде первой деревянной церкви во имя этих святых (освящена 24 (30) июля). Этому предшествовало открытие мощей братьев после пожара, уничтожившего церковь Святого Василия, у которой они были погребены.

Наиболее достоверной, по мнению исследователей (Е. Е. Голубинского, М. К. Каргера, Н. Н. Ильина, М. Х. Алешковского, А. С. Хорошева, А. Поппэ), является канонизация Бориса и Глеба, произошедшая при перенесении (либо непосредственно после) их мощей в новую каменную церковь. Эта торжественная церемония была совершена 20 мая 1072 года при участии детей Ярослава Мудрого князей Изяслава, Святослава и Всеволода, киевского митрополита Георгия, ряда других архиерев и киевского монашества. При этом братьям сразу было установлено не местное, а общецерковное почитание, сделавшее их патронами Русской земли.

Существует версия и более поздней канонизации Бориса и Глеба - 2 мая 1115 года, когда состоялось перенесение их мощей в храм, построенный князем Изяславом Ярославичем. Эта датировка не находит поддержки у исследователей, которые указывают на присутствие имён Бориса и Глеба как святых в документах последней четверти XI века, особенности их гимнографии и факт перенесения частицы их мощей в Чехию в 1094-1095 годах.

Братья были канонизированы как страстотерпцы, что подчёркивает принятие ими мученической смерти не от рук гонителей христианства, а от единоверцев и их мученический подвиг состоит в беззлобии и непротивлении врагам. Однако в отношении причины канонизации Е. Голубинский отмечает, что братья были канонизированы не за мученическую смерть, а по причине чудотворений, приписываемых их мощам (особо он подчёркивает, что князь Святослав, также сын великого князя Владимира, убитый Святополком, не был канонизирован так как был убит и погребён в Карпатских горах и сведения о чудесах от его гроба неизвестны).

Почитание в России

Первоначально Борис и Глеб стали почитаться как чудотворцы-целители, а затем русские люди и преимущественно княжеский род стали видеть в них своих заступников и молитвенников. В похвале святым, содержащейся в «Сказании», их называют заступниками Русской земли и небесными помощниками русских князей:

Летописи полны рассказами о чудесах исцеления, происходивших у их гроба (особый акцент на прославлении братьев как целителей сделан в древнейшей церковной службе святым, датируемой XII веком), о победах, одержанных их именем и с их помощью (например, о победе Рюрика Ростиславича над Кончаком, Александра Невского над шведами в Невской битве), о паломничестве князей к их гробу (например, Владимира Владимировича, князя галицкого, Святослава Всеволодовича - князя суздальского) и т. д.

Академик Д. С. Лихачёв отмечает: «Политическая тенденция культа Бориса и Глеба ясна: укрепить государственное единство Руси на основе строгого выполнения феодальных обязательств младших князей по отношению к старшим и старших по отношению к младшим».

В честь Бориса и Глеба установлены следующие празднования (по юлианскому календарю):

• 2 мая - перенесение их мощей в новую церковь-усыпальницу в 1115 году, выстроенную князем Изяславом Ярославичем в Вышгороде.
• 24 июля - совместное празднование святым.
• 5 сентября - память князя Глеба.

Празднование памяти святым 24 июля с начала XII века постоянно встречается в месяцесловах (Мстиславово Евангелие, начало XII века; Юрьевское Евангелие, 1119-1128 годы; Добрилово Евангелие, 1164 год и другие). Изначально день памяти в месяцесловах относился к малым праздникам (святые со славословием), затем стал отмечаться как средний (святые с полиелеем), а со второй половины XII века этот день памяти в месяцесловах начали сопровождать знаком креста в круге, которым отмечают главные после

Веками убийство святых Бориса и Глеба приписывалось князю Святополку Окаянному. По просьбе Arzamas историк Савва Михеев рассказывает, как изучение шведских легенд и исландских саг позволило распутать детективную историю XI века и предположить, что в смерти Бориса виновен не Святополк, а Ярослав Мудрый

Борис и Глеб с житием. Вторая половина XIV века. Государственная Третьяковская галерея Heritage Images / Hulton Archive / Getty Images

В летописи князь Святополк, правивший Киевом, играет откровенно негативную роль: он вел долгую кровавую вражду с Ярославом Мудрым и заработал прозвище Окаянный — вероятно, за то, что, как считается, подослал убийц к своим братьям Борису, Глебу и Святославу. Однако, по всей видимости, этот образ был создан пристрастным летописцем,
а в реальности дело обстояло не столь однозначно.

Святополк наследовал титул правителя Киева от своего отца — или, точнее, отчима — Владимира Святославича, крестителя Руси, умершего 15 июля 1015 года. Владимир был очень женолюбив, и до крещения у него родилось множество детей от разных жен и наложниц. Святополк был единственным русским князем, у которого оказался отчим Рюрикович, так как после гибели Ярополка Святославича в 978 году его победитель и единокровный брат Владимир взял в жены вдову своего брата, вероятно, уже беременную Святополком. Таким образом, по словам летописца, Святополк «был от двух отцов». Новый киевский князь был женат на дочери польского короля Болеслава Храброго и имел налаженные связи с печенегами.

Примерным ровесником Святополка был Ярослав Владимирович (позднее прозванный Мудрым), который княжил в тот момент в Новгороде. Согласно русской летописи, написанной через пару десятилетий после этих событий, Ярослав собирался воевать с Владимиром, так как не хотел платить дань Киеву. После смерти отца Ярослав решил побороться за власть со Святополком. При этом в борьбе за власть Ярослав опирался на новгородцев и варягов-наемников, а вскоре взял в жены дочь могущественного шведского конунга Олава Ингигерд.

Между братьями (или двоюродными братьями) состоялось несколько сражений, победу одерживал то один, то другой. То Святополк бежал в Польшу и приходил на Киев с могучей польско-немецкой подмогой во главе со своим тестем Болеславом, польским королем, то Ярослав бежал в Новгород и нанимал варягов из-за моря, то Святополк отправлялся за помощью к печенегам. Около 1019 года окончательная победа досталась Ярославу, который правил Киевом до своей смерти в 1054 году, с небольшим перерывом на усобицу с братом Мстиславом, а Святополк полностью исчез со страниц летописей, получив впоследствии прозвище Окаянный.

Среди множества жертв усобицы Ярослава и Святополка были и несколько их братьев: летопись донесла до нас имена князей Бориса, Глеба и Святослава Владимировичей, павших от рук убийц. К середине XI века у мест захоронения Бориса и Глеба в Вышгороде уже происходило поклонение и для их мощей была построена церковь. Новая редакция летописи, составлявшаяся, по‑видимому, в 1070-е годы, вскоре после торжественного перенесения мощей Бориса и Глеба в новую церковь в 1072 году, не могла не упомянуть об обстоятельствах гибели святых братьев. Согласно летописи, вскоре после смерти Владимира Святополк подослал к братьям убийц. На Бориса напали, когда он возвращался в Киев из похода на печенегов и молился перед сном в своем шатре. Князя ранили, а его слуге отрубили голову, чтобы снять золотую гривну (обруч), которая была у него на шее. Пока Бориса везли в Киев, Святополк узнал о том, что брат еще жив, и отправил двух варягов прикончить его, что и было исполнено. Глеба убили под Смоленском, когда он ехал в Киев, а Святослава убили по дороге в Венгрию, куда он пытался бежать.

Однако память об усобице Владимировичей сохранилась не только на Руси, но и в Скандинавии, куда вернулись после службы Ярославу наемные варяги. В исландской пряди (маленькой саге), известной по единственной рукописи конца XIV века, рассказывается о русских приключениях мелкого норвежского конунга Эймунда. В тексте есть следы более ранней редакции, в которой Эймунд, судя по всему, был представлен шведом, а не норвежцем. Эймунд и его побратим Рагнар с большим войском норманнов прибывают к Ярислейву (Ярославу) в Хольмгард (Новгород) вскоре после смерти его отца, ожидая столкновения Ярислейва с его братьями Буриславом, которому достался Кенугард (Киев), и Вартилавом, княжащим в Пальтескье (Полоцке). Побратимы нанимаются на службу к Ярислейву и активно помогают ему в борьбе с Буриславом. После первого столкновения с Буриславом Ярислейву достаются владения брата, затем он успешно защищается от нападения Бурислава, а накануне следующего нападения Эймунд убивает Бурислава при помощи хитрости: он отправляется навстречу приближающемуся войску Бурислава, угадывает место, где конунг установит шатер, пригибает веревкой дуб, стоящий над этим местом, дожидается прихода Бурислава, пробирается в его стан переодетым и привязывает веревку к золотому шару на флюгере шатра конунга, воспользовавшись опьянением его людей. Когда все засыпают, он дает знак перерубить веревку, дуб выпрямляется и срывает шатер, Эймунд нападает на спящих людей и убивает Бурислава, отрубая ему голову. Далее в пряди следует рассказ о службе Эймунда Вартилаву, не имеющий прямых связей с событиями, известными по русским источникам.

Пытаясь сопоставить версии летописи и Эймундовой пряди, исследователи перебрали все возможные и невозможные варианты. Высказывались предположения, что под именем Бурислава скрывается Болеслав, Борис, Святополк вместе с Болеславом. Одни историки видели в описании убийства Бурислава рассказ об убийстве Бориса по поручению Ярослава, а другие, напротив, думали, что в пряди повествуется о гибели Святополка. Никакого достоверного вывода сопоставление не дало.

Как оказалось, ключ к разгадке крылся в одной древней шведской легенде, которую, несомненно, знали и Ярослав, и Ингигерд, и Эймунд. Легенда гласит, что шведский конунг Агни, реальный прототип которого должен был жить за несколько веков до усобицы сыновей Владимира, погиб в результате повешения на золотой гривне: в строфе из поэмы «Перечень Инглингов» конца IX — начала X века норвежского скальда (поэта) Тьодольва из Хвинира образно говорится о том, что женщина по имени Скьяльв подвесила Агни на веревку за золотую гривну, а согласно анонимной латинской «Истории Норвегии», написанной во второй половине XII века, Агни «убила собственными руками его жена, повесив на дереве на золотой цепи». Исландец Снорри Стурлусон, живший в начале XIII века, пересказал историю Агни несколько подробнее в «Саге об Инглингах», первой части своей книги «Круг земной». По словам Снорри, Агни возвращался из удачного похода в Страну финнов, где захватил Скьяльв, дочь убитого им конунга, на которой он хотел жениться. На берегу пролива Стокксунд, на месте современного Стокгольма, Агни разбил шатры под высоким деревом на опушке леса, справил там тризну по убитому им отцу Скьяльв и пьяный лег спать, накрепко навязав на шею свою золотую гривну. По приказу Скьяльв спящего конунга подвесили на дерево при помощи веревки, привязав ее к золотой гривне. Эта гривна досталась Агни от его предка Висбура, род которого был навечно проклят из-за отказа вернуть эту гривну законным владельцам. Колдунья Хульд, наложившая проклятье, предрекла, что «убийство родича будет постоянно совершаться в роду Инглингов».

Как можно видеть, легенда об Агни сочетает в себе уникальные мотивы летописного рассказа об убийстве Бориса и скандинавского сказания о гибели Бурислава: кажущиеся здесь неуместными подробностями золотая гривна слуги Бориса и привязывание веревки к золотому шару на верхушке шатра Бурислава обретают смысл в легенде об Агни. Можно уверенно утверждать, что рассказ об убийстве Бурислава в Эймундовой пряди и описание гибели Бориса в русской летописи восходят к повествованию, обыгрывавшему своим сюжетом древнюю легенду о гибели Агни. Это повествование, несомненно, было посвящено реальному событию — заказному убийству одного из сыновей Владимира. При этом не подлежит сомнению, что в убийстве принимали участие скандинавы, коль скоро об этом говорится в обеих версиях рассказа. Мог ли убитый, названный в скандинавской пряди Буриславом, а в русской летописи Борисом, быть не Борисом, а Святополком? Мог, но это крайне маловероятно. Мог ли убийцей быть Святополк, как говорит летопись? Мог, но это тоже маловероятно, ведь никакими данными о связях Святополка со Скандинавией мы не располагаем. Проще всего совокупность известных нам данных объясняется при помощи следующего предположения: заказ на убийство Бориса поступил от его брата Ярослава Владимировича, прозванного в XIX веке Мудрым. Вопрос же о том, кто приказал убить Глеба и Святослава, остается открытым.